Публикации

В известной эмигрантской семье Раров детей воспитывали в убеждении, что они – часть русского народа и должны служить Родине. Так и получилось. Сегодня уже третье поколение семьи ищет и находит свои пути помощи России. Наш собеседник – Дмитрий Рар, брат известного политолога, – рассказывает о своей работе с русской молодёжью и о том, как важно воспитывать в детях любовь к своей стране.

– Дмитрий Глебович, помимо того, что вы возглавляете Свято-Князь-Владимирское братство, зарубежный отдел Национального-трудового союза, приходской совет русской церкви свв. Петра и Павла в Люксембурге... Среди ваших многочисленных обязанностей есть ещё одна, не менее важная, – работа с молодёжными организациями. Расскажите об этом, пожалуйста, подробнее. 

– Дело в том, что я занимаюсь русскими скаутами – наша организация называется «Организация российских юных разведчиков» (ОРЮР). Я возглавляю её европейский отдел. Она существует за рубежом и по всей России – вплоть до Камчатки. 

В 1909 году полковник русской армии Олег Иванович Пантюхов основал русскую ветвь скаутского движения. И тогда же в Павловском парке под Санкт-Петербургом был проведён первый скаутский сбор. Организация быстро выросла. Чем скауты отличались? Они всегда носили и носят форму, чтобы нельзя было отличать бедного от богатого. Кроме того, форма практична. И, например, платок служит не только для украшения, но с его помощью можно при необходимости оказать первую помощь. То есть всё очень практично и продуманно. А главное – всё сделано в виде игры. Через игру детей учат жизни.

В 1923 году по инициативе Крупской скаутская организация была запрещена, поскольку она мешала коммунистической идеологии: скауты служат Богу и России. А на основе этой запрещённой скаутской организации была создана новая – пионерская. Но очень многое было перенято от скаутов – например, девиз «Будь готов!». А также система организации пионерских лагерей. 

– Но организация продолжила свою деятельность за границей…

В 20-х годах под Константинополем был уже организован первый скаутский сбор за границей. И везде, где были русские эмигранты, стали создаваться и скаутские отряды. 

После окончания Второй мировой войны в 1945 году в Мюнхене собрались представители разных молодёжных организаций и создали новую – Организацию российских юных разведчиков. Слово «разведчик» сегодня вызывает смущение, но тогда это воспринималось как русский эквивалент английскому scout. Можно сказать – следопыт, можно – разведчик. А «российским» назвали его потому, что хотели объединить не только русских, но и украинцев, белорусов. У нас тогда даже был калмыцкий отряд буддистов. Скаутское движение открыто для всех, лишь бы верили в Бога. Можно быть мусульманином, христианином, иудеем – это неважно. Главное – иметь внутренние ценности и веру.


Скаутский значок

В 1989 году в Черноголовке Московской области был создан первый в России отряд ОРЮР. С тех пор организация росла и сегодня представлена по всей России. За рубежом у нас четыре отдела: западноамериканский, восточноамериканский, австралийский и европейский. Мы создаём отряды там, где есть русские церковные общины. Но, конечно, издалека этого не сделаешь, нужны помощники – молодые люди, которые бы там на месте работали с детьми. Поэтому не так много у нас пока таких отрядов.

Формально мы независимы от церкви. Но фактически – где вы найдёте родителей, которые придерживаются таких же ценностей, как мы? Обычно при храмах. В России тоже, в основном, это верующие люди. Но многие родители отдают детей в ОРЮР, потому что чувствуют, что там передаются ценности, даётся дисциплина – это полезное времяпровождение. И они не против, если там дети подхватывают религиозные аспекты и становятся более церковными или учатся молитвам.

– Как построена работа организации?

– Как минимум есть летний лагерь – длинный – и зимний – более короткий. Но те, кто хотят, устраивают ещё небольшие лагеря весной и осенью – ходят в двух-трёхдневные походы. А в лагере мы проводим занятия, чтобы всегда повышалась квалификация – от самых маленьких до старших и даже взрослых. Помимо занятий проводятся игры, но не просто так, а продуманно – игра должна чему-то научить, как минимум – товариществу. Ты всегда должен полагаться на других, чтобы вместе достигать наших целей. 

В частности, мы стараемся проводить так называемую цикловую игру в летнем лагере – она обязательно связана с какой-то темой русской истории. Таким образом дети вникают в нашу историю, понимают, что такое Киевская Русь, наполеоновские войны... 

Очень важный элемент работы – песни. Мы поем песни – скаутские, народные, казачьи и военные, но и современные. Через песни дети не только познают русскую историю, но и учатся воспринимать Россию шире сегодняшней Российской Федерации. Ведь поём мы и про Киевскую Русь, про Кавказ и про походы в Туркестане. Мы хотим показать детям всю полноту нашей богатой истории, с её славными, но и трагичными сторонами. Зная историю своей страны, дети будут ею гордиться и любить свою страну. 

Занятия есть теоретические и практические. Дети должны уметь разжигать костёр. Есть испытания – разжечь костёр под дождём. А также нужно уметь ставить палатку, вязать разные узлы – знать как минимум 12 узлов. Построить шалаш с местом для ночлега. Проходят строевые занятия, а также занятия по ориентации и азбуке Морзе, оказанию первой помощи. Есть теория – русская история, география, Закон Божий. То есть наша цель состоит в том, чтобы ребёнок стал самостоятельным человеком, при этом подавая пример другим. 

Ребята дают обещания – учат тексты. А в более старшем возрасте обещания дают рядом с освящённым знаменем и иконой – о том, что будут исполнять свой долг перед Богом и Родиной, помогать ближним и жить по законам разведчиков. Это действительно серьёзное дело – они должны себя воспринимать как служители России или своей страны.


Скаутский лагерь

Расскажу о своём личном опыте. До падения Берлинской стены у нас не было связи с родиной. И поэтому очень важны были лагеря, где говорили только по-русски. За этим всегда строго следили, и мы до сих пор следим – наказываем за слова на немецком или французском. Поэтому для меня эти две с половиной недели в скаутском лагере были таким особенным временем – как будто я жил в России.  

– Как в дальнейшем складывается судьба ваших воспитанников?

– Насколько я вижу по некоторым примерам, им это помогает в профессии – даёт дисциплину, самостоятельность, уверенность в себе, умение видеть цель и идти к ней. 

Наша организация дала Русской зарубежной церкви очень много священников. Мой брат – протоиерей Михаил Рар – служит в Веймаре и Берлине, он тоже вышел из ОРЮР. Некоторые доходили даже до епископов. 

В России я знаю наших воспитанников, которые работают в местных городских администрациях. Очень хотелось бы, чтобы нашей страной управляли люди с патриотическим воспитанием, которые в первую очередь думают не о себе и своём кошельке, а о народе, – и действительно самоотверженно служат. 

– У ваших родителей была интересная и непростая судьба – расскажите немного об этом.

– Не только у родителей, но и у дедушек и бабушек. Рары происходят из московского купечества с XIX века, а предки наши происходили из Прибалтики – с острова Эзель и из Ревеля (нынешний Таллин). Когда началась революция, дедушка, Александр Александрович Рар, был офицером на фронте, он заболел и лежал в лазарете в Москве. После Октябрьского переворота его немедленно интернировали в Андроников монастырь, где был создан первый советский концлагерь в Москве. Через какое-то время он смог освободиться – тогда не всех сразу расстреливали. Мой отец родился в 1922 году. А в 1924 семью заставили выехать из РСФСР, и они нехотя покинули страну, хотя всё делали для того, чтобы остаться в Москве. 

Двоюродный брат дедушки, полковник Владимир Федорович Рар, был одним из руководителей обороны Москвы против большевиков в октябре и ноябре 1917 года. Он с кадетами оборонял казармы в Лефортово, а затем с юнкерами защищал Кремль. 

Мой дедушка с маминой стороны – Василий Васильевич Орехов – тоже был офицером, служил в Белой армии и покинул Крым в ноябре 1920 года. Он был одним из основателей Общества галлиполийцев и издавал журнал «Часовой». Это был орган связи всех русских офицеров за рубежом. Расскажу о своём личном опыте. До падения Берлинской стены у нас не было связи с родиной. И поэтому очень важны были лагеря, где говорили только по-русски. За этим всегда строго следили, и мы до сих пор следим – наказываем за слова на немецком или французском. Поэтому для меня эти две с половиной недели в скаутском лагере были таким особенным временем – как будто я жил в России.  

А Александр Александрович Рар до какого-то времени жил в Латвии, пока Красная армия не пришла и туда. И тогда семья перебралась в Германию. Там вся семья вступила в Национально-трудовой союз (НТС) – это была организация, которая боролась за свободный строй в России. 


Рары с родителями перед отъездом в Германию (Либава, 1941 г.). Глеб Рар – справа. Фото: svoboda.org

Мой отец Глеб Александрович Рар тоже молодым человеком вступил в НТС. Во время войны Германии против Советского Союза НТС искала третий путь – и против Сталина, и против Гитлера. Хотели – используя немецкое наступление – создать ячейки в России и освободить страну, думая, что с внешним врагом справимся, главное – избавиться от большевиков. Тем более что сразу было понятно: немцы не смогут контролировать такую огромную страну. 

В НТС хотели создать Русскую освободительную армию и вместе с немецким военным подпольем на это работали. Это были те, кто потом устроил покушение на Гитлера в 1944 году. Нацисты же хотели использовать Власова как символическую фигуру, но при этом изолировать его от влияния русских эмигрантов. Поэтому летом 1944 года всех известных членов НТС посадили в тюрьмы и концлагеря. Мой отец тоже целый год провёл в самых разных лагерях. Американцы освободили его из Дахау в апреле 1945 года. 

После освобождения мой отец вместе со своим братом Львом Александровичем продолжил работать в НТС. Он трудился в издательстве «Посев». А позднее перебрался в Мюнхен и стал работать на американском радио «Свобода». Это не было политической деятельностью – он вёл религиозные программы. И многие люди в России знали моего отца именно по этим программам, слушая его по радио. Некоторые нам позже говорили, что даже к вере они пришли, благодаря этим передачам, что нас, конечно, очень трогает.

Кроме того, уже более века существует церковное общество – Свято-Князь-Владимирское братство, созданное в 1890 году, которое является самым старым русским обществом в Германии. Раньше его члены строили православные храмы, за которыми мы сегодня ухаживаем. Ведь Германия не даёт никаких денег на сохранение русских храмов. Так что церковная деятельность, журналистская, воспитательная – всё это нам передали родители, чтобы мы продолжали это дальше.

Мой отец также был очень видным деятелем Русской зарубежной церкви, выступал с докладами, был одним из главных советников нашего Архиерейского Синода. И когда уже распался Советский Союз, мой отец был одним из тех, кто ратовал за скорейшее объединение с Матерью-Церковью — Московской патриархией. Тогда его многие не слушали. И церковь в итоге объединилась только в 2007 году – спустя год после папиной смерти.

Родители всегда хотели вернуться в Россию. И нам они тоже передавали своё стремление – нас всех воспитывали в этой уверенности, что мы должны вернуться в Россию, завершить круг и служить Родине, находясь в её пределах. 

Фонд «Русский мир»