В октябре этого года исполняется 100 лет Октябрьской революции — события, коренным образом изменившего жизни миллионов наших соотечественников. Те, кто принял новую власть, на осколках старого мира принялись возводить свой. Другие были вынуждены навсегда покинуть родную землю. В числе амурчан, бежавших от революции и Гражданской войны в Харбин, оказалась и известная в Благовещенске купеческая семья Косицыных.
Марианна Косицына - австралийский потомок знаменитой династии, представителям которой пришлось пережить голод, нужду, японскую оккупацию и дважды эмигрировать.
Медаль и часы от Николая II
Прокопию Косицыну, студенту горного отделения политехнического техникума, не было и 20 лет, когда его родные оставили Благовещенск. Молодому человеку довелось испытать все ужасы кровавой драмы, развернувшейся в городе в марте 1918-го и вошедшей в историю как Гамовский мятеж. Антибольшевистское восстание продолжалось неделю и закончилось победой красногвардейцев. Последним оплотом оборонявшихся был железнодорожный вокзал, где в ходе боев Прокопий был ранен во время взрыва.
— Дедушка Прокопий рассказывал, что его товарищей добивали штыками. Он выжил чудом, потому что враги решили, что он мертв. Три дня он пролежал без сознания. И на всю жизнь остался глухим на одно ухо, — продолжает Марианна Георгиевна.
Позже юноше удалось добраться до Маньчжурии и воссоединиться с родственниками. Он женился на русской девушке Марии Опанасенко, чьи родные приехали в Харбин на строительство КВЖД. В этом браке родились два сына: Георгий — отец Марианны — и Герман. Так род Косицыных продолжился на чужой земле, где русских изгнанников ожидали новые испытания. В начале 30-х Харбин оказался под властью Японии. Младшие Косицыны в то время были детьми, но на всю жизнь запомнили голодное и полное неизвестности для бесправных беженцев время.
— Я часто расспрашивала бабушку о жизни в Монголии, где дедушка проповедовал адвентизм, о том, как складывалась судьба моих родных в Китае. Молокане всегда отличались скромностью и никогда не жаловались, даже когда было очень трудно, — говорит Марианна Георгиевна. — Об имуществе, оставленном в России, они не вспоминали, несмотря на то, что порой жили в большой нужде. Гораздо глубже были их душевные раны — они тосковали по Родине, потому что были русскими до последней клетки своего тела.
Семья Косицыных в Благовещенске
— Брат моей бабушки поехал в Россию, предварительно договорившись с родными о том, что он пришлет письмо со специальным «знаком». Если придет конверт с оторванным уголком, возвращаться назад нельзя. Такие договоренности были у многих семей. Мы получили письмо в конверте, у которого были сорваны все четыре угла. Знаем только, что наш родственник умер где-то в лагере.
С той поры надежд на скорое возвращение у Косицыных не осталось. Впрочем, некоторые из близких после войны все же вернулись в Союз. В 60-х годах, уже находясь в Австралии, Косицыны получали письма из СССР с аккуратно вырезанными кем-то строчкам.
Живя в изгнании, теперь уже бывшие амурчане и их потомки продолжали любить ту Россию, которой давно не существовало. Дома, в семье, они по-прежнему говорили только на русском, соблюдали все привычные для верующих людей обряды и традиции. К Пасхе приводили в порядок дом, украшали вышитыми занавесками окна, пекли куличи и красили яйца.
— Моя бабушка Мария Ефимовна готовила самую вкусную домашнюю лапшу по старинному молоканскому рецепту, в который входит гусиный жир. Я до сих пор храню кулинарные книжечки с рецептами, записанными ею, еще когда существовала Российская империя, — признается внучка русской эмигрантки.
Геогрий Косицын
— Деревья потом разрослись настолько, что местные власти прислали письмо, в котором говорилось, что их следует срезать. У бабушки в огороде росли персики, сливы, виноград. А дедушка посадил два дерева франжипани — с желтыми и розовыми цветами. Для меня и сестры. Папа разводил голубей, и на Крещение мы всегда выпускали птиц, — вспоминает Марианна Косицына. — Но главной целью моего отца было сохранение русской культуры. Это было смыслом и делом его жизни. Он хотел, чтобы мир знал нас, русских, как людей, любящих свой язык, традиции и свою культуру.
Георгий Косицын и его супруга Людмила в Сиднее участвовали в открытии школы для детей русских эмигрантов, вместе с другими приезжими на собственные средства строили и восстанавливали православные храмы, помогали организовывать праздники в Русском клубе, поддерживали русский театр, собирали и отправляли в Харбин деньги, помогая старикам, оставшимся доживать свой век в Китае.
— Я была еще ребенком, когда папе в руки попал «Архипелаг ГУЛАГ». В Союзе в то время эта книга была запрещена. Я помню, как он читал ее, не выпуская из рук и ни на минуту не отрывая взгляд от текста. Свое впечатление я запомнила на всю жизнь. Это был момент, когда мы узнали о том, что происходило в стране на самом деле, — делится Марианна Георгиевна. — Именно поэтому я решила отдать архив Косицыных в фонд, который носит имя Александра Исаевича. Были люди, которые предлагали мне продать наш архив. Но для меня это не просто книги и старинные фотографии, это — память семьи, память о той трагедии, которую пережили мои близкие, потерявшие самое дорогое в жизни — свою страну, свои корни.
В эпоху цифровой фотографии на стенах дома этой удивительной женщины висят портреты ее предков. На черно-белых снимках — еще молодой глава династии — Ефим Косицын в окружении родных. Рядом — фотография его внука Георгия, спортсмена, художника, члена редакций русскоязычных изданий и сооснователя известной летописи русского зарубежья «Австралиады». Благодаря Георгию Косицыну, который в течение 20 лет по крупицам воссоздавал историю иммигрантов на пятом континенте, современные исследователи сегодня больше знают о представителях русской диаспоры в этой далекой стране.
Хранит Марианна Георгиевна и главную семейную реликвию Косицыных — икону Пресвятой Богородицы из венчальной пары, которой благословлялась на брак ее прабабушка. Эта икона три года ехала из Полтавы сначала на Дальний Восток, после попала в китайский Харбин, затем в Шанхай, позднее была перевезена в Сан-Франциско и, наконец, оказалась в Сиднее. Вторую — икону Спасителя — родные Косицыных перевезли в Бразилию. Перед этими святынями сто лет молились те, кто не мыслил мира без Бога и до последнего надеялся на возвращение. Но вернуться смогли лишь через несколько поколений.